– Не знаю, поверите ли вы, но я – Гея.

– Вы?

– Да. И земля тоже. И эти деревья. Вся планета и все на ней – это Гея. Все мы существуем как отдельные организмы, но у каждого есть своя доля в общем сознании. Неодушевленные предметы имеют меньшую долю, различные живые формы – ту или иную, а люди – самую большую. Но мы все участвуем в Гее.

Пелорат кивнул:

– Я думаю, Тревайз, Блисс хочет сказать, что Гея – нечто вроде коллективного разума.

– Я так и понял, – отозвался Тревайз. – Но кто же, в таком случае, правит вашим миром?

– Никто. Он сам собой правит.

– Но кто-то отдал приказ о том, чтобы захватить наш корабль?

– Я слышу твои слова, – сказал Тревайз, – и даже могу, пофантазировав, представить, себе то, что ты описываешь, но поверить в то, что такое возможно на самом деле, уволь, не могу.

– И я не могу, – согласился Дом, – Вот почему я говорю, что это похоже на сказку. И все же в сказке утверждается, будто на самом деле существовали те, кто умел выходить за границы времени и изучать бесконечные линии потенциальной Реальности. Эти люди назывались Вечными, а когда они покидали время, о них говорили, что они перешли в Вечность.

Их задача состояла в том, чтобы выбрать Реальность, наиболее оптимальную для человечества. Они осуществляли громадное число модификаций, и в предании это описано со множеством увлекательных подробностей. Наконец, они отыскали Вселенную, в которой Земля была единственной планетой в Галактике, где могла быть основана сложная экологическая система, возможно развитие разумных видов, способных разработать и развить технику и достичь в этом прогресса.

Это, решили они, и есть условия, которые обеспечат наивысшую безопасность человечества. Они зафиксировали данную линию событий и прекратили вмешательство. Теперь мы живем в Галактике, которая колонизирована и заселена только людьми и теми растениями, животными, микроорганизмами, которых люди несут с собой с планеты на планету и которые, как правило, побеждают и угнетают эндемичные формы жизни.

Где-то, в туманных далях вероятности, существуют другие Реальности, и там Галактика населена многими видами разумных существ, но эти Реальности не достижимы, и мы одиноки в своей Реальности. От каждого события, от каждого действия в нашей Реальности тянутся новые нити, и в каждом отдельном случае лишь одна является продолжением Реальности, поэтому существует громадное количество потенциальных Вселенных, происходящих от нашей собственной. Но все они, скорее всего, сходны в том, что в них будет проживать всего один разумный вид, как в той Галактике, где мы живем сейчас… Хотя, наверное, точнее было бы сказать, что не исключен маленький процент альтернатив – обобщения опасны, когда ведешь речь о бесконечности. – Он умолк, смущенно пожал плечами и сказал: – Вот такая история. Она родилась задолго до создания Геи. За подлинность не отвечаю.

– Но откуда взялась Гея? – спросил Тревайз. – Как возник ваш коллективный разум?

Дом откинул назад седую голову и весело рассмеялся:

– И тут сказки! В конце концов, любая история нисходит до уровня сказки… Знаете ли вы, что такое «робот»?

– Нам рассказали, – сухо ответил Тревайз.

– Значит, вы знаете, вероятно, что некогда люди жили бок о бок с роботами, но ничего хорошего из этого не вышло. Психология поведения роботов определялась тем, что зовется «Тремя Законами Роботехники». Есть несколько версий формулировки этих Законов. Наиболее распространена такая: 1) Робот не может причинить вред человеку или своим бездействием допустить, чтобы человеку был причинен вред; 2) Робот должен повиноваться командам, которые ему дает человек, за исключением тех случаев, когда эти команды противоречат Первому Закону; 3) Робот должен заботиться о своей безопасности, поскольку это не противоречит Первому и Второму Законам.

Чем умнее, чем совершеннее становились роботы, тем сильнее у них проявлялась склонность по-своему интерпретировать Законы, в особенности Первый – самый главный. Роботы трактовали Законы все более и более обобщенно и в конце концов пришли к выводу, что на них возложена роль спасителей и защитников человечества. А людям надоело, что с ними носятся, как с малыми детьми, и они восстали против опеки роботов.

Роботы были добры, универсально добры. Они действовали из соображений гуманности для блага людей, что, однако, делало их все более невыносимыми. Каждый успех в роботехнике только усугублял положение. Стали появляться роботы с телепатическими способностями, и это означало, что у них появилась возможность управлять мыслями людей, и поведение людей стало еще более зависимым от воли роботов. Кроме того, роботы становились все более и более похожими на людей внешне, но линия отношения их к людям оставалась прежней – только гонора да обидчивости поприбавилось. Все шло к неизбежному концу.

– Почему неизбежному? – спросил Пелорат.

– Постепенно роботы стали настолько умны, настолько человечны, что им стало жаль людей – они поняли, что, заботясь о них, лишают людей свободы выбора, и заботятся-то о них уже не ради них самих, а ради себя. Прошло еще какое-то время, и роботы решили, что пришла пора оставить людей без присмотра, чтобы они сами о себе заботились, как бы ни были легкомысленны и беспомощны. Поэтому, как говорится в легенде, роботы и создали каким-то образом Вечность и стали Вечными. Они отыскали Реальность, в которой, по их понятиям, люди пребывали бы в наибольшей безопасности – одни во всей Галактике. Затем, сделав все от них зависящее для нашей защиты, роботы добровольно прекратили существование, последовав тем самым Первому Закону, и с тех пор мы стали людьми – нашу жизнь, наш прогресс, все наши успехи мы вершим в одиночестве.

Тревайз пожал плечами:

–Но если Галактика забыла роботов, то как же вышло, что Гея о них помнит?

– Мы другие,– сказал Дом. –. Из всех отрядов переселенцев, что стремились убежать от власти роботов, те, что добрались в конце концов до Геи, – были единственными, кто принял от роботов дар телепатии. Это действительно дар, талант. Он передается по наследству и от рождения есть у каждого человека, но развивать его нужно старательно и тонко. Много поколений должно прожить и умереть, прежде чем этот талант достигнет вершины, когда его направленно развивают, постепенно он начинает питать сам себя. Мы занимались этим более двадцати тысяч лет, но Чувство Геи даже теперь не достигнуто нами полностью. Давно, очень давно, за счет телепатии мы узнали о возможности существования коллективного сознания – вначале только среди людей, потом и среди животных, растений, а всего лишь несколько столетий назад – среди неодушевленной природы и предметов. И поскольку этим мы обязаны роботам, мы и не забыли о них. Мы считаем их не няньками, а учителями. Мы чувствуем, что они открыли для нас такое, от чего мы никогда не сможем отвернуться, и вспоминаем о них с благодарностью.

– Получается, – прищурился Тревайз, – что вы детища роботов в прошлом, а теперь – детища коллективного сознания. Но не утратили ли вы человечности тогда и сейчас?

– Тут другое, Трев. Сейчас мы делаем то, что сами хотим. Это наш собственный выбор, он никем нам не навязан. Мы помним об этом. И еще в одном мы не такие, как все. Мы – одни в Галактике. Нет другого такого мира, как Гея.

– Как вы можете утверждать такое?

– Мы бы знали, Трев. Мы бы обязательно обнаружили признаки коллективного разума, даже если бы он существовал на другом краю Галактики. Мы обнаружили начатки такого разума в вашем Втором Фонде, к примеру, но это произошло всего два столетия назад.
– Во времена Мула.

– Да. Одного из нас, – печально вздохнул Дом. – Он был изменником, он покинул Гею. А мы были так наивны, что не верили в самую возможность такого оборота событий, поэтому вовремя не приняли мер, чтобы остановить его. Потом, когда мы перенесли наше внимание во Внешние Миры, мы узнали о тех, кого вы зовете Вторым Фондом, и предоставили это им.

Тревайз несколько мгновений смотрел на Дома не мигая, затем процедил сквозь зубы:

– Вот они, наши учебнички истории! – Покачав головой, он спросил погромче: – А не трусость ли это со стороны Геи? Мул же ваш, вам бы и карты в руки?

– Ты прав. Но когда мы наконец обратили взор к Галактике, мы поняли, как были слепы до сих пор, и трагедия Мула для нас оказалась спасительной. Именно тогда мы осознали, какая великая опасность грозит нам, какой страшный кризис. Но он не наступил тогда, когда мы были не готовы к нему. Спасибо за это случаю с Мулом.

– Что за кризис?

– Угроза нашего уничтожения.

– Не могу поверить. Вы выстояли против Империи, против Мула, против Сейшелла. Они не коснулись вас. Вы обладаете коллективным разумом, способным захватить корабль в космосе, на расстоянии миллионов километров от Геи. Чего вам бояться? Посмотрите на Блисс. Непохоже, чтобы ее что-то беспокоило. Она и не думает ни о каком кризисе.

Блисс забросила ногу на подлокотник кресла и кокетливо пошевелила пальцами.

– О чем мне беспокоиться, Трев? Ты все уладишь.

– Я?! – вскричал Тревайз.

Дом сказал:

– Гея специально доставила тебя сюда. Именно ты должен разрешить наш кризис.

Тревайз долго изумленно смотрел на Дома, и постепенно изумление перешло в дикую ярость.

– Я?! Это почему же, черт бы вас подрал, я? Какое мне дело до этого?